Blogveselova.ru

Поздний вечер в изысканной московской квартире. Хозяйка подает
гостям кофе. Коньяк, ликеры, мягкий свет, приглушенные голоса:
— Все-таки позиции постмодернизма сильны …
— Но вы помните, у раннего Барта …
— Но вы сравните с поздним Бартом …
Вдруг где-то рядом раздается шумное дыхание:
— Да! Раком! Я так больше всего люблю! О-о-о! Сильней! А-а-а!
Глубже, еще, еще! У-у-у! О, кайф! Ах, я сейчас кончу! О-о-о!
Хозяйка заливается краской. Хозяин извиняется, выходит в прихожую,
прикрывает за собой дверь, нажимает кнопку на стене:
— Бл%ди!! Пи%доболы!! Еб%тесь в подъезде, так хоть в домофон
не упирайтесь!

Американец, француз и русский спорят о том, кто из них в постели
посильнее других будет.
Устроили конкурс.
Первым американец вышел.
Поимел одну женщину, вторую, третью… седьмую, восьмую.
Устал, остановился.
Его поздравляют, спрашиваиют, как он таких успехов добился.
— Ну, тренировки, правильное питание, здоровый образ жизни…
Француз выходит.
Одну, вторую, четвертую, восемнадцатую…
Двадцать поимел, устал.
Невообразимый успех, прекрасный результат.
— Как вы этого добились?
— Тренировки, специальное питание, витамины, здоровый образ
жизни, режим…
Выходит русский:
Поимел тридцать, сорок, всех поимел… и хоть бы хны.
— Как вам удалось?!
— Да люблю я это.

На суде. Идет слушание дела Иванова И.И., убившего свою тещу
молотком по голове.
Спрашивают его друга:
— Что вы думаете по поводу поступка вашего друга?
— По моему, каждый — кузнец своего счастья!

Ученик на уроке анатомии спрашивает учителя:
— Скажите, пожалуйста, чем отличается мужчина от женщины?
Учитель:
— Скажи, Вовочка, какой размер ноги у твоего папы?
— 44.
— А у твоей мамы?
— 38.
— Так вот, запомни Вовочка, разница у них между ногами…

Приехал новый русский из Австралии. Друзья его спрашивают:
— Ну как?
Он отвечает:
— Да все то же самое — и люди такие, и цены… Но вот кузнечики
там — это да!

Идут российско-американские артиллерийские учения. В блиндаже сидят
военные наблюдатели. Американец, поднося к глазам бинокль:
— О!! Гуд, гуд!! Ваши артиллерист есть хорошо стрелять по танкам!!!
Наш, тоже смотря в бинокль, сквозь зубы:
— Баля-ять…Если это был мой «Ауди» — пойдут в стройбат…

Раввин:
— И вот, когда при родах умерла у Иезекиля жена, взмолился он:
«Господи, сделай так, чтобы я мог вскормить этого ребенка,
и он не умер!» И сжалился Господь, и наполнил его грудь молоком,
и вскормил он ребенка, и тот не умер! … Ну что? Есть вопросы?…
— Ребе, а почему бы Господу было просто не дать ему немножко денег
на кормилицу, а не портить мужчине фигуру?
Раввин:
— Я не знаю… Но думаю, Господь рассуждал так: «Если можно сделать
чудо, зачем рисковать с деньгами?!»

Ватикан. Наши дни.
Каждый день на прием к Папе Римскому приходят два еврея.
На вопрос — вы по какому делу отвечают: «По личному».
Их не пускают. Так проходит ровно год.
Наконец, решились доложить Папе о странных визитерах.
Папа распорядился таки пропустить ходоков.
Заходят они в Папские покои.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте.
— Вы Папа?
— Мы Папа.
Один из евреев достает из кармана какой-то листок:
— Вы кого-нибудь из этих людей знаете?
Папа смотрит в бумажку — репродукция с картины «Тайная вечеря».
— Разумеется. Это ж все наши святые. Апостол Петр, Апостол Павел…
Вот — Иисус… Да, я знаю их всех…
Другой еврей тоже достает из кармана какую-то бумажку:
— Тут мне от предков их счет остался. Они тогда за обед таки
не заплатили…

Умер Альберт Эйнштейн и попал к Богу.
Бог ему и говорит:
— Ты очень хорошо прожил жизнь, и за это я исполню одно твое желание.
Эйнштейн:
— Напиши-ка мне формулу Мира.
Бог начинает писать, писать, писать……
Написал большущую формулу и выжидающе смотрит на Эйнштейна.
— Бог ты мой! Да у тебя же здесь ошибка!!!! — восклицает Эйнштейн.
Бог смущенно:
— Я знаю…..

Московская консерватория. Пятница. Вечер. Студенты давно разошлись.
Небольшая старая аудитория. Запах натертого воском паркета. Притушенный
свет. Профессор по классу виолончели наконец один и, закрыв глаза,
что-то негромко играет. Тут входит уборщица Мария Петровна. Профессор
узнал ее по шагам и, не открывая глаза, спрашивает:
— Ну, что тебе, Мария Петровна?
— Да вот, Никанор Афанасьевич, проблема у меня. Внучек, Егорка — ему
семь лет, а уже онанизмом занимается…
— Ннн-да?….. Ну, где он? (продолжает играть на виолончели)
— Да вот он (из-за спины Марии Петровны выходит Егорка, неохотно,
стесняясь, смотря в пол).
Профессор (открывая глаза, но продолжая играть):
— Ну что, Егорка, сколько тебе годков-то?
— Семь.
— Семь? И уже онанизмом занимаешься?
— Да, Никакор Афанасьевич, занимаюсь.
Профессор, опять закрывая, задумчиво:
— Оно и верно. Рано еще, ебстись-то.